Никита Камитдинов, Портал предпринимателей Smallbusiness.ru
Роман Себекин, предприниматель из Волгограда в области пластикопереработки
Финалист GSEA Russia Роман Себекин рассказал нам о своих трудовых буднях и о том, как обстоят дела в индустрии пластикопереработки в России и на Западе.
О персоне: Роман Себекин — предприниматель из Волгограда. Сфера деятельности: пластикопереработка.
Роман, как и когда родилась идея заняться переработкой пластика?
Интерес к индустрии появился тогда, когда осознал, что с помощью переработки можно значительно снизить издержки при строительстве чего угодно. Я строил себе дом, думал о том, как сэкономить, и решил, что в качестве стройматериалов буду использовать пластиковые отходы. В итоге получилось сэкономить 70% от общей стоимости дома.
В 2002 году я стал индивидуальным предпринимателем, а уже в 2005 начала функционировать компания «ЮФО-Переработка».
Как Вы изучали предмет?
Читал книги, искал информацию в интернете. Но одной теории недостаточно для того, чтобы наладить производство, и поэтому я параллельно ездил по стране и изучал существующие технологии, искал подходящие материалы. Также переделывал купленное по низкой цене поддержанное оборудование, экспериментировал с ним.
Вы самостоятельно создали оборудование, которое используете сегодня?
Не для всех материалов. Оборудование для производства полимеропесчаных изделий мы купили, а вот технология производства полистиролнобетонных блоков полностью принадлежит нам. Сейчас ждем патент на нее, нто долгий процесс: от нас требуют различную документацию, обрабатывают ее. В общем, работа идет и в этом направлении.
Честно говоря, я бы давно ушел из этого бизнеса, если бы не было собственной технологии.
Почему?
Потому что мы уже давно живем одними надеждами на изменения, но каких-либо положительных тенденций не наблюдается. В последнее время, например, появились проблемы с управляющей компанией в связи с тем, что мы стали ставить в городских районах контейнеры для раздельного сбора мусора. Постоянно появляются подобные препятствия, тормозящие развитие, но главная проблема — это, конечно, существующая ныне конъюнктура строительного рынка. Заказов у нас мало: строительный рынок первым чувствует кризис, потому что люди в этот период строят меньше. В Волгограде много предприятий, производящих и торгующих строительными блоками, все они пытаются любыми способами снижать цены, издержки. Выживать становится все сложнее.
Какая-то помощь от региональных или муниципальных властей исходит?
Нет. Мы много переписывались с различными государственными структурами, имеющими отношение к вопросам экологии, пытались пообщаться и с губернатором. Чиновники отписываются, говорят, что поддерживают наши начинания, однако, реальных подвижек не происходит. И мне обидно, что именно в нашем регионе власти столь пассивны.
С 2012 года у нас новый губернатор, пришедший из Астрахани с аналогичной должности. Там в период его губернаторства запустили масштабный проект по переработке твердых бытовых отходов. Муниципальные власти вкладывали туда деньги, показательно помогли какому-то предпринимателю. В Волгограде же ничего подобного не происходит.
В Волгограде долго не было настоящей власти, способной взять хозяйство в руки, и изменений к лучшему пока ждать не приходится.
А как обстоят дела с программами поддержки малого бизнеса?
В Волгограде де-юре проводятся такие программы, но сейчас они урезаны, и наш вид бизнеса под них не попадает.
Вас поддерживает фонд For Future. В чем заключается его помощь?
Фонд работает с нами с 2012 года. Он частично нас финансирует, а также консультирует по различным вопросам. Деньги фонда пошли на развитие социальной миссии нашего проекта: мы стали устанавливать контейнеры для сбора пластика в городских районах. Также благодаря фонду мы переехали в область, потому что в городе нам места не хватало. В тот момент нам это очень помогло: мы наконец выбрались из затянувшегося периода застоя и начали потихоньку развиваться, увеличили объемы производства и продаж.
Расскажите о вашей команде. Вы контролируете всю деятельность компании?
В штате 12 человек: операторы, сортировщики, начальник цеха. Зарплата у нас средняя по городу в нашей отрасли, в 2-2,5 раза больше, чем по области.
Да, весь процесс контролирую я, однако, звенья цепочки независимы друг от друга: одни могут спокойно продолжать работать, даже если в другом звене неполадки. Моя задача — сделать так, чтобы все звенья нормально работали, соединить все вместе, чтобы отсортированный пластик был переработан, чтобы из него были произведены стройматериалы, а затем, конечно, были проданы потребителям.
Заинтересован ли рынок в ваших продуктах?
Да, определенный интерес есть. Наш основной продукт — тротуарная плитка. Бывает, что магазины ее заказывают, но основной спрос, конечно, идет от частников. В Волгограде многие живут в частных домах, к тому же городские жители покупают плитку и для дач, находящихся в области. Иногда товар уходит и в другие регионы.
Обычная бетонная плитка у нас в регионе держится в среднем около 4 лет, потом рассыпается в труху, а полимерка 5-6 лет блестит и сверкает.
Конечно, существует недоверие, ведь наш продукт — экзотика для российских реалий. Но людям интересно то, что мы делаем, они хотят сэкономить, как и я когда-то. Много спрашивают, мы всем терпеливо объясняем, что ничего страшного в использовании материалов из отходов нет, есть только здравый смысл.
Никакого рекламного бюджета у нас нет. Есть сайт компании, но он сейчас находится не в лучшем состоянии.
Считается, что сильнее всего экологическую обстановку в Волгограде портят химические предприятия, работающие еще с советских времен. Можете это прокомментировать?
Да, такая проблема существует, однако недавно самый большой алюминиевый завод закрылся, и 3000 человек одним махом потеряли работу. Да, считалось, что этот завод очень сильно загрязняет атмосферу, но, по-моему, важнее то, что работать людям теперь негде. Социальная напряженность в городе растет.
То, что Вы стали заниматься бизнесом, связано с не самой благоприятной ситуацией на региональном рынке труда?
Отчасти. К сожалению, в Волгограде нет международных компаний, работая в которых, можно постоянно продвигаться по карьерной лестнице, осваивать новые навыки. У меня был опыт работы и в частных фирмах, и на госслужбе я стажировался какое-то время после получения высшего образования. Но позже понял, что больше потенциала для саморазвития будет, если начну строить собственный бизнес.
Участие в GSEA — это способ привлечения внимания и инвестиций?
Да. В GSEA мы не выиграли, а потому моментального притока инвестиций ждать не приходится, но, возможно, какой-то отклик еще последует.
Также мы недавно участвовали в программе развития ООН «Климат и бизнес». Там получили бесценный опыт общения с иностранными коллегами, готовыми делать то же, что и мы, у себя. Например, купить франшизу у нас и реализовать наше направление. Европейские контакты очень важны для нас, потому что, если позитивных изменений в России мы так и не дождемся, поедем в страны, заинтересованные в улучшении экологии и выделяющие на это средства. В Европе зачастую только собирают и прессуют пластик, а потом перевозят в Китай, где уже происходит непосредственно переработка, а у нас есть готовые технологии, которые, вероятно, могут обеспечить выгоду континенту.
Приглашают британцы, например. Предлагают хорошее помещение, гранты. Европейские власти финансируют не менее 500 миллионов евро в год на перерабатывающую индустрию. В Британии же из-за ее географического положения вопрос «Как избавляться от мусора?» стоит еще острее, а, следовательно, и условий для решения задачи предоставляется больше.
На самом деле, абсолютному большинству стран и компаний непонятно, что делать с пластиком. Власти вводят нормы, обязывающие фирмы самостоятельно организовывать утилизацию отходов или оплачивать услуги специализированных предприятий, что, конечно, не устраивает сами фирмы. Одно французское предприятие написало нам с просьбой помочь разобраться, что им следует делать с остающимися пластиковыми отходами. Предложили отдавать нам все. А ведь французы и израильтяне — флагманы переработки. Меня тогда гордость взяла.
Есть ли у Вас контакт с российскими деятелями индустрии переработки?
В России по сути контактов нет, потому что рынок невелик — существует лишь несколько узкоспециализированных игроков. Таких, которые, как мы, занимается переработкой всех видов пластика, я не знаю. Сейчас мы организовали свой экологический фонд: мы готовы предложить технологии, знания, поделиться опытом, но спроса пока не замечено.
Почему российские компании не заинтересованы в Ваших услугах?
Потому что в Европе компании вынуждены платить, чтобы избавиться от отходов, а предприятия, находящиеся на территории нашей страны, зачастую имеют возможность продать пластик перекупщикам, которые в свою очередь продают его другим российским фирмам или за рубеж. Не знаю, чем это объясняется. Парадоксальная ситуация.
В результате в регионе на данный момент очень мало предприятий, готовых отдавать нам свой пластик. Тенденция такова: большие компании продают свои отходы, мелкие отдают их нам.Coca-Cola, например, в Московской области поставила контейнеры для сбора пластиковых бутылок. Я обратился к сотруднику компании, который занимается вывозом мусора Coca-Cola у нас в городе, и он отказался отдавать отходы нам, предложив продать их. А в других странах этой же компании приходится платить немалые деньги за ту услугу, которую мы предоставляем бесплатно. Мы ведь сами забираем пластик у всех предприятий, сотрудничающих с нами, то есть от них вообще ничего не требуется.
Мы рады тому, что Россия вступает в ВТО, потому что там действуют нормы по обращению с отходами, которым нашей стране придется соответствовать. Знаю, что готовится закон о государственной поддержке для компаний, занимающихся переработкой. Вот на его благотворное влияние мы очень надеемся.
Вам хватает пластика для производства?
В данный момент проблем нет, но было время, когда не хватало. Сейчас у нас есть дополнительный источник сырья — контейнеры для раздельного сбора мусора, расположенные в черте города. Их установка обошлась нам недешево, и горожане эти контейнеры воруют для своих нужд. Но все же, благодаря тому, что они появились, мы стали обрабатывать около 20-30 тонн пластика в месяц вместо 10-20 тонн, если считать только отходы, достающиеся нам от частных компаний.
Сейчас наша главная проблема в том, что не хватает производственных мощностей для переработки того объема отходов, который у нас есть. Дело в том, что есть чистый пластик из магазинов, а есть пластик с полигонов, из мусорок, технология переработки которого гораздо более трудозатратна. Мы идем по второму пути, поскольку этот пластик никому кроме нас не нужен, и его мы можем получить бесплатно.
Наверняка не все волгоградцы воруют контейнеры. Часто ли встречаетесь с гражданами, одобряющими деятельности Вашей фирмы?
Да, радует, что растет количество энтузиастов, помогающих со сбором пластика. На днях пенсионерка звонила — предложила забрать с балкона пластик, который не хотела выбрасывать. Есть дачные товарищества, собирающие пластиковые отходы. Мы к ним приезжаем регулярно и забираем все. Дружим также и с геологом, собирающим мусор в свой рюкзак во время экспедиций. Он сам нам потом свой набитый рюкзак и привозит.